"ЩИТ ЕВФРАТА"

В центре внимания мирового сообщества вот уже неделю находится военная операция Анкары "Щит Евфрата". Она развернулась на севере Сирии, имея своей мишенью террористические структуры, угрожающие независимости, безопасности и территориальной целостности Турции. 

Взятие Джераблуса

Решение турецкого руководства о введении войск на север Сирии затронуло интересы многих сил, которые превратили некогда цветущую арабскую страну в костер нескончаемой войны, обернувшейся бедствиями и страданиями миллионов людей. Операция "Щит Евфрата" последовала вскоре после совершенного террористической группировкой "Исламское государство" (ИГ) очередного громкого преступления на территории Турции: взрыв в городе Газиантепе унес жизни свыше 50 человек.

Уже первый день военной операции турецких вооруженных сил на сирийской территории увенчался знаковым успехом - боевики ИГ были выбиты из стратегически важного города Джераблуса, который теперь перешел под контроль Свободной армии Сирии. Однако чашу терпения Анкары переполнили не только злодеяния религиозных радикалов. Как заявил президент Турции Реджеп Тайиб Эрдоган, военная операция "Щит Евфрата" преследует цель устранить угрозу как со стороны организации "Исламское государство", так и курдских террористических группировок, действующих на границе Сирии и Турции.

Таким образом, Анкара подтверждает: она равно рассматривает в качестве враждебных для себя сил как ИГ, так и курдский терроризм, который при поддержке мировых центров силы превратился в один из ключевых факторов в выстраивании новой геополитической конфигурации на всем Ближнем Востоке. О том, что курдские вооруженные группировки продолжают претворять в жизнь план дестабилизации и расшатывания Турции, свидетельствуют все новые теракты на востоке страны. Так, в районе Шавшат провинции Артвин был атакован кортеж лидера оппозиционной Республиканской народной партии Кемаля Кылычдароглу. Министр внутренних дел Турции Эфкан Ала охарактеризовал это преступление как попытку террористической Рабочей партии Курдистана (ПКК) "начать действовать в Черноморском регионе Турции". Еще один громкий теракт был совершен смертником из ПКК в городе Джизре провинции Ширнак. В результате мощного взрыва у здания полицейского управления погибли 11 стражей порядка, ранены 78 человек.

Очевидность того, что курдский терроризм является первейшей угрозой для безопасности Турции, и вынудила в конце концов официальную Анкару ввести войска на север Сирии, где определенными глобальными силами запущен процесс создания курдской автономии. Цель данного процесса не только в официально провозглашенной борьбе с ИГ и режимом сирийского президента Башара Асада, но и, вне всяких сомнений, ослабление региональных позиций Турции с прицелом на ее дальнейшую внутриполитическую дестабилизацию в условиях невиданной активизации орудующей на востоке страны ПКК.

Анкара, по сути, не скрывает, что одна из важнейших задач операции "Щит Евфрата" - исключить объединение сил курдского терроризма, не допустить формирования курдского пояса, или коридора, вдоль границы Турции. В этом смысле взятие турецкой армией Джераблуса имеет огромное значение, поскольку оно перечеркивает возможность курдских группировок - "Демократический союз" (PYD) и "Отряды народной самообороны" (YPG) - создать автономное образование на севере Сирии, опираясь на которое ПКК лишь усилит свой террористический и сепаратистский потенциал вопреки интересам турецкого территориального единства.

Однако в глобальном политическом измерении актуален, прежде всего, вопрос о том, в какой степени причастны к турецкой военной операции ведущий союзник Турции по НАТО - США. Этот вопрос вызывает тем больший интерес, что отношения между Анкарой и Вашингтоном претерпевают далеко не лучшие времена на фоне провалившегося военного переворота в Турции. В его организации турецкое руководство прямо обвиняет подозреваемого в тесных связях с американскими политиками и спецслужбами "пенсильванского затворника" - мусульманского проповедника Фетхуллаха Гюлена.

Что сказал Байден и что он имел в виду?

Ни для кого не секрет, что США являются главным вдохновителем и покровителем проекта по созданию курдских образований на обломках Ирака и Сирии. И наивно предполагать, что в Вашингтоне не осознают всех последствий укрепления курдского элемента на Ближнем Востоке для интересов Турции, вот уже несколько десятилетий ведущей войну с террористической ПКК. Тем не менее, в мировом экспертном сообществе существует мнение, что Соединенные Штаты все же дали добро Анкаре на реализацию "Щита Евфрата". Более того, американская авиация даже оказала поддержку с воздуха продвигающимся на севере Сирии войскам Турции. Следует учесть и заявление главы турецкого МИД Мевлюта Чавушоглу о том, что операция Вооруженных сил Турции на территории Сирии была разработана при сотрудничестве с США.

Естественно, возникает вопрос: произошел ли в американской политике реальный отказ от ставки на курдское движение как ключевую опору евроатлантизма в условиях развернутой на Ближнем Востоке "войны всех против всех"? Или же поддержка "Щита Евфрата" со стороны Вашингтона всего лишь тактический маневр, преследующий цель сохранения на плаву его союзничества с Анкарой?

К истине, скорее всего, ближе второй вариант, поскольку американцы не давали никому никакого повода считать, что они уже не рассчитывают в стратегической перспективе на курдский фактор как один из наиболее дееспособных и зачастую разрушительных инструментов в ходе "антитиранических революций", поставивших на край гибели Ирак и Сирию. В момент, когда турецкий президент Эрдоган обрушился на США с резкой критикой по поводу поддержки ими провалившегося путча и фактически поставил Вашингтон перед выбором - "или Турция, или Гюлен", Белому дому нужно было успокоить Анкару. Похоже, именно с этой целью и посетил турецкую столицу вице-президент США Джо Байден, который всячески давал понять, что Соединенные Штаты все еще считают Турцию своим ключевым союзником на восточных рубежах НАТО. Поддержав "Щит Евфрата", он вместе с названием этой турецкой операции призвал курдские силы оставить позиции на территориях западнее этой великой реки Месопотамии.

С другой стороны, следует признать, что турецкий поход на Джераблус оказался выгоден американцам в том смысле, что он увенчался переходом этого сирийского города под контроль сил, оппозиционных режиму Башара Асада. Иными словами, одним своим концом - антиасадовским - операция по взятию Джераблуса абсолютно совпала с интересами Вашингтона. Что касается курдов, то США, несомненно, постараются при первой же возможности вновь продемонстрировать курдским организациям свою поддержку.

Между тем среди факторов, подвигнувших Вашингтон выразить как минимум лояльное отношение к турецкой военной операции, фигурировало еще одно, быть может, самое ключевое. Речь идет о вновь начавшемся сближении между Турцией и Россией, которое в свете намеков Эрдогана о возможности свертывания стратегического союзничества с Вашингтоном может иметь самые нежелательные последствия для евразийской политики США. Поэтому поддержкой, пусть даже видимой, "Щита Евфрата" Белый дом продемонстрировал желание Вашингтона и далее лицезреть Турцию в евроатлантической упряжке.

Эхо Санкт-Петербурга

В истории с турецким взятием Джераблуса не следует забывать, что Анкара уже давно планировала создать так называемую "зону безопасности" на севере Сирии. С точки зрения турецких стратегов эта зона должна простираться именно от города Джераблуса к западу и включать в себя, прежде всего, районы с преимущественно родственным туркам туркоманским населением. Ранее осуществлению этого плана категорично препятствовали как США, так и Россия, опирающиеся в борьбе с ИГ на курдские силы, а потому всячески потворствовавшие их укреплению на севере Сирии. Создание "зоны безопасности" еще более осложнилось для Турции после того, как с ноября прошлого года получило развитие ее противостояние с Россией, вызванное, кстати говоря, активностью российских ВВС в небе именно над районами проживания сирийских туркоманов. Ситуация получила иное развитие после примирения России и Турции по итогам состоявшегося недавно визита Эрдогана в Санкт-Петербург и его встречи с российским президентом Владимиром Путиным.

Обращает на себя внимание, что вскоре после разворачивания Анкарой военной операции "Щит Евфрата" главы России и Турции обсудили вопросы дальнейшего развития двустороннего сотрудничества и затронули, в частности, "совместные усилия в русле борьбы с терроризмом". Одновременно российские СМИ со ссылкой на "дипломатические источники" распространили информацию о постоянной поддержке связи между генштабами России и Турции. А турецкий телеканал NTV сообщил, что официальная Анкара уведомила Кремль о начале военной операции в Сирии. Многие эксперты не исключают в этой связи, что Турция, разворачивая "Щит Евфрата", даже заручилась согласием России на проведение данной операции. 

К примеру, по мнению турецкого политолога Мехмета Перинчека, военная операция Анкары - "плод сближения Турции с Россией". Ее подготовка, считает Перинчек, обсуждалась еще до недавнего кризиса в российско-турецких отношениях, однако после того как "сторонники Гюлена сбили российский самолет", договоренность между Москвой и Анкарой потеряла силу. Стоящим за Гюленом США, убежден турецкий политолог, было невыгодно дальнейшее сближение между Россией и Турцией, поэтому после восстановления диалога между ними "евразийские силы" получили шанс реализовать операцию, которая совпадает с интересами Сирии, Ирана, Ирака и России.

Интересно в этой связи и мнение российского политолога Леонида Исаева о том, что в свете недавнего потепления двусторонних отношений Москва будет воздерживаться от критики в адрес Анкары. По его мнению, север Сирии - не та область, где Россия имеет значительное влияние или интересы. "Мы сознательно дистанцировались от того, что происходит на сирийско-турецкой границе, чтобы не спровоцировать любой ненужный конфликт", - полагает Исаев, напомнив, что Россия концентрирует свои усилия в других частях Сирии, в основном в Алеппо.

Следовательно, можно допустить некое согласование между Турцией и Россией вопросов, связанных с военной активностью двух стран в Сирии. Необходимо учитывать, что после петербургских переговоров Путина и Эрдогана был создан механизм согласования действий военных штабов и разведок России и Турции. Поэтому трудно предположить, что Анкара решилась бы на проведение военной кампании на севере Сирии вопреки России, с которой Эрдогану с таким трудом удалось вновь сблизиться считанные недели тому назад. Москва, по-видимому, не стала противодействовать турецкому "щиту", будучи уверена в том, что Эрдоган займется конкретно решением турецких задач на части сирийской территории, превратившейся в оплот курдского терроризма, что подразумевает в том числе и обеспечение безопасности туркоманского населения. А заодно и объективно поспособствует выдавливанию ИГ, что отвечает также интересам Москвы и Дамаска. Иными словами, Анкара, скорее всего, воздержится от попыток оказать влияние на разрешение вопроса о самой власти в Сирии, и в расчете на это Москва вполне могла закрыть глаза на события в Джераблусе.

В пользу данной версии указывает и то, что турецкое руководство в последнее время значительно понизило накал антиасадовской риторики. Премьер-министр Турции Бинали Йылдырым даже дал понять, что Анкара отныне не исключает сохранения власти Башаром Асадом в переходный период. А турецкий вице-премьер Нуреттин Джаникли заявил о намерении Анкары развивать экономические связи с Сирией. Между тем в прессу просочились сведения о секретной встрече в Дамаске одного из ключевых сотрудников турецкой разведки с сирийским руководством, на которой был обсужден и курдский вопрос. Поэтому нельзя исключать, что, несмотря на осуждение официальным Дамаском турецкой операции, Сирия объективно заинтересована в ее успехе, способном привести к ослаблению курдского движения, фактически добивающегося распада страны. Можно вспомнить в этой связи и недавние удары сирийских ВВС по позициям курдов в аль-Хассаке. И это лишний раз указывает на то, что осуществлению успешной турецкой кампании в Джераблусе способствовал целый ряд факторов, вытекающих из заинтересованности многих сил, вовлеченных в войну в Сирии. Но главное - эта операция подтвердила твердое намерение самой Турции отстаивать свои национальные интересы, связанные как с утверждением стабильности внутри страны, так и с усилением внешнеполитических позиций Анкары в региональном и глобальном масштабах.