СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ ЧИНГИЗА АБАССОВА

Перед встречей с Чингизом Абассовым я знала о нем лишь сухие факты, взятые из "всезнающего" Интернета: "Родился-вырос-работает". Но я увидела его работы. Даже их виртуальный вариант поражал энергетикой и некоей… мистичностью. Потрясающе играя цветом, автор расставляет акценты, передает настроение, и в воображении рождается целая история - необъяснимая логически, но при этом удивительно яркая и притягательная. Поразительно, но кажется, что только сейчас ты понимаешь (или вспоминаешь) не только, насколько красочен мир, но насколько многообразны по цвету эмоции, чувства, оттенки ощущений и переживаний, даже само время!..  

Но, как говорится, описывать работу мастера - дело неблагодарное, это тот случай, когда надо увидеть, и не один раз. И не только увидеть, а  прочувствовать. А уж в том, что равнодушным к работам Чингиза Абассова быть невозможно, я уверена.

- Чингиз, первое, что я почувствовала, увидев ваши работы, - это какую-то их мистичность.

- Вы правы. Мистика увлекает меня давно. Я всегда замечал, что на людей действует тем или иным образом энергетика - места ли, картины ли, здания ли. Энергетика самого человека в том числе.

- А в себе вы наблюдали мистические способности? Скажем, ваша будущая работа, картина - вы ее "видите" заранее?

- Может быть, в подсознании... Изначально ведь любая картина носит ассоциативный характер. Уже потом она обретает конкретную форму. В процессе ее создания бывает ощущение, как будто в  памяти всплывают какие-то кусочки, а ты их пытаешься слить воедино. Это как сон - вроде бы, с точки зрения здравого смысла, логики в нем нет. Но в то же время внутри этого сна он логичен. Так и тут: пока ты пишешь в определенном состоянии, работает подсознание. А уже когда видишь, что переносишь на холст, включается логика. И именно это перекликается с подсознанием тех, кто видит эти работы.

В советское время нас пытались заставить объяснять работы художников логически, описывать картину словами - но это совершенно неправильно. Потому что у подсознания - своя логика. Она улавливается людьми именно на энергетическом уровне. Поэтому, мне кажется, работы некоторых художников именно необъяснимо восхищают.

Само создание картины - это некая эмоциональная мистика. К примеру, меня часто спрашивают, почему я пишу женщин? Потому, что мистика и эстетика воспринимаются как раз через подсознание. А что может быть загадочнее, эстетичнее, красивее, чем женщина? Мне кажется, что женщина - это самое прекрасное, что создал Бог. И скажите, что вы не согласны!

- Не скажу.

- И правильно! Поэтому я стараюсь преподносить свои работы так, чтобы зритель воспринимал эту самую мистику через эстетику. Вы обратили внимание, что в моих картинах огромную роль играет цвет. Я, если хотите, самовыражаюсь именно посредством цвета.

Вот я сейчас сказал "хочу донести" и понял, что… ошибся. По той простой причине, что художник работает не потому, что хочет что-то до кого-то донести. Он пишет, потому что иначе не мыслит существования. Когда он касается кистью холста, он испытывает самый настоящий экстаз. Отсюда та самая энергетика. И поэтому уже не важно, как он пишет: в костюме с бабочкой или в привычном стереотипном берете и неизменными окурками вокруг.

- Вы работаете каждый день? 

- Да. Многие спрашивают: а как же вдохновение? Я не знаю, что это, - когда "вдруг Муза касается крылом"… Для меня это профессия. Или же я постоянно нахожусь в состоянии вдохновения.

- В таком случае кто такой, по-вашему, художник?

- Это человек, у которого постоянная потребность создавать свои миры. Не могу сказать, что они "наполненнее", чем другие люди. Но у художников есть постоянная потребность выражать то, что они чувствуют.

- С какого возраста вы ощутили эту потребность?

- Примерно лет с шести. Я постоянно рисовал лошадей. Эти животные меня восхищали своей красотой, экспрессией, грациозностью движений и в то же время норовом, который проявлялся также в их движениях, ведь говорить они не умеют. Я так объясняю это сейчас, а тогда это было, видимо, подсознательное желание понять это, прочувствовав через рисунок. Ведь не секрет, что художник, который, скажем, пишет чей-то портрет, как бы "проникает" внутрь натуры… 

Лет в 12  я уже твердо решил, что стану художником. После 8-го класса поступил в училище         им. Азимзаде, по окончании которого поехал поступать в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И.Мухиной. С 1994 года это Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А.Л.Штиглица. 

Затем была армия, где я тоже занимался искусством - был художником.

- Что было потом?

- Я вернулся на год-два в Баку, а потом меня пригласили на выставку в Финляндию, что для меня стало полной неожиданностью. Мои работы, как и работы многих моих коллег, были выставлены в некоторых галереях Ленинграда, и их неожиданно заметили представители одной из галерей финского города  Хямеенлинна. Это была моя первая персональная выставка в Финляндии. После нее меня там заметили и стали приглашать уже в другие галереи.

Для меня было странным на тот момент другое: в то время все увлекались абстракционизмом и я не был исключением. Это казалось интересным. Видимо, оттого, что предложение было неожиданным, я не особенно серьезно, что ли, подошел к этому и повез в Финляндию именно абстракцию. И ее приняли на ура!.. Меня это удивляет потому, что я считаю, что абстракция - это до смешного легко.  

-  А вот сами абстракционисты говорят диаметрально противоположное…

-  Пусть говорят, это их право. Дело в том, что классическое искусство в основе своей тоже абстрактно. Просто на эту "абстракцию" накладываются формы, понятные людям. Ведь любую картину мы воспринимаем поначалу абстрактно: смотрим издали и видим одно, приближаемся и начинаем выделять какие-то формы. То, как их преподнес художник, воздействует на подсознание человека и превращается в какое-то впечатление, мнение.

- Слушаю вас и понимаю, что художник - это еще и психолог. 

- Конечно! Каждый раз, когда художник пишет чей-то портрет, он погружается в этого человека! Даже мимика лица автора становится идентичной мимике его натуры. Этакая мимикрия.

- А можно ли, сделав акцент на какую-то понравившуюся художнику черту, заставить человека изменить мнение о себе? 

- Это безусловно, но и это тоже происходит на подсознательном уровне, потому что художник видит эти акценты почти сразу.

Но расставить акценты - не означает приукрасить. Поясню на примере. Репин писал знаменитый портрет Мусоргского, когда композитор был болен. Как ни старался знаменитый художник изобразить Мусоргского более "цветущим", у него это не получалось. Потому что он не мог врать.

- А если бы сумел? Скажем, мог бы больной человек, которого "увидели" здоровым, действительно выздороветь?

- Это уже из области вибраций… То есть необходимо, чтобы и художник, и его "натура" были, как говорится, "на одной волне".

- Как вы сами относитесь к формуле "искусство - деньги"? Пишете ли на заказ?

- В советской школе в нас заложили какую-то нелепую по сути догму, что художник не должен писать за деньги. Это полный абсурд. Ведь это - наша профессия, которая должна приносить деньги априори. И потом - возьмите историю изобразительного искусства: все великие мастера писали на заказ: Микеланджело, Рембрандт. Другое дело, что художник при этом вкладывает в свою работу.

- То есть сделать ради больших денег то, что не приносит вам лично удовлетворения, - не в ваших правилах?

- Я просто так не смогу. Потому что стараюсь сделать каждую свою работу искренней. Иначе получится насилие над собой.  Иначе никогда не создать шедевра.

- Вы создали?

- Думаю, что нет. Вообще за жизнь истинный мастер создает максимум 10 шедевров… Не бывает, чтобы каждая работа была гениальной.

И хотя многим мои работы нравятся, что меня, конечно, не может не радовать, сам я постоянно испытываю чувство неудовлетворенности. Скажем, моя работа "Мадонна XXI века" - триптих. Она вызывала восхищение у многих, а знаменитый Райнхольд Вюрт - миллиардер, предприниматель, завкафедрой предпринимательства университета Карлсруэ и глава наблюдательного совета концерна "Адольф Вюрт" - купил ее, не задумываясь. Мне, конечно, очень лестно, что моя работа соседствует в его коллекции с Эмилем Нольде, Эрнстом, Легером и  Пабло Пикассо. Но я не был ею доволен на 100% и уж тем более не считал шедевром. И я это говорю не из ложной скромности.

- Но неужели у вас ни разу не было ощущения: "Да, я гений!"?

- Как у Пушкина после "Евгения Онегина"?  Честно говоря, бывает, что я ощущаю себя если не гением, то кем-то близким к нему, если удается какая-то часть картины. Но пока я не могу признаться себе самому, что создал шедевр.

Я был доволен собой, когда, скажем, ученикам в Финляндии вместо долгого объяснения показал наглядно, как рисуют портрет. И был очень рад, что они уловили то, что я хотел им передать с помощью кисти.

- Мы, наконец, подошли к вопросу о том, как же получилось, что вы живете и работаете в Финляндии и Америке.

- Дело в том, что в первую поездку в Финляндию я познакомился с девушкой, которая впоследствии стала моей супругой. Она финка, но в то время работала по контракту в США, и мне пришлось ехать за ней. На тот момент мой статус в этой стране не позволял найти нормальную работу, но мне, что называется, повезло. Я нашел одну русскую галерею, в которую взяли работы нескольких художников в расчете на то, что чьи-то начнут пользоваться спросом. Так получилось, что это были мои работы. И они заключили со мной контракт. Потом я получил рабочую визу и переделал ее в грин-карт, а чуть позже все же переехал в Финляндию, поскольку моя семья уже была там.

Здесь мне вновь пришлось все начинать с нуля, потому что персональная выставка - это одно, а постоянная работа - совсем другое. Но постепенно все вошло в свое русло: работами заинтересовалась сначала одна галерея, потом - другая и на сегодняшний день во всех галереях страны есть мои работы и художника Чингиза Абассова там знают.

Более того, я был приятно удивлен, когда президентский аппарат Финляндии пригласил меня на званый обед в честь приезда президента Азербайджана Ильхама Алиева в Финляндию в мае 2008 года. Понял, что меня действительно уже знают в этой стране, что имя азербайджанского художника там известно.

- В октябре прошлого года вы приезжали в Баку. Что удалось сделать за период пребывания в отчем доме?

 - Создать серию работ, посвященных Баку - каким я его чувствую. Его цвет, его вибрации, его энергетику.  А наш город многоцветен и многогранен. Он - разный. Это что-то на уровне ощущений, интуиции, восприятия, то, как я чувствую и вижу город. Баку - город удивительной энергетики. Мне даже порой кажется, что "отцы" города, которые его строили, заложили под землю какой-то сильнейший магнит. Потому что из Баку невозможно уехать надолго - он притягивает. В свой следующий приезд я планирую завершить серию работ о родном городе.

- Есть ли у вас некая программа-максимум на ближайшее время? 

- Я хочу создать в Калифорнии азербайджанскую галерею. Я уверен, что эта идея найдет достойное воплощение, потому что профессиональный уровень наших художников очень высок. Другое дело, надо понять, как именно представить там наше искусство. В отличие, скажем, от той же Финляндии, где спрос достаточно специфичен, в Америке зритель всеяден. Но важно найти ту грань, которая позволила бы сделать не только акцент на наше национальное искусство, но сделать это так, чтобы оно было понятно "той" публике. При этом ни в коем случае нельзя врать себе и рассчитывать на конъюнктуру их "рынка". Но я уверен, что это возможно. Тем более что моя идея уже нашла горячую поддержку в лице консула Азербайджана в Лос-Анджелесе Элина Сулейманова. 

- Я обратила внимание, что в вашей жизни случай играл немаловажную роль. Причем случай счастливый. Как вы можете это прокомментировать?

- Да, я тоже это заметил. Но ведь главное - увидеть то, что тебе этот случай хочет показать. Выбор всегда остается за человеком. Бог, в которого я, безусловно, верю, дает нам свободу выбора. А делаем мы его сами и только сами.

- Что ж, спасибо вам за интересную беседу.  И побольше вам счастливых случаев!