ПОД ШКВАЛОМ САНКЦИЙ

Кризис вокруг иранской ядерной программы начинает принимать, если можно так выразиться, санкционный характер. Таким образом мировое сообщество пытается заставить Тегеран выполнить резолюции Совета Безопасности ООН, направленные на приостановление Исламской Республикой процесса обогащения урана.

О санкциях - всеобщих и односторонних

Новая фаза иранского кризиса началась с введения Совбезом ООН в начале июня нового, более жесткого режима санкций в отношении Ирана. Они касались экономики и военно-промышленного комплекса ИРИ. В частности, в расширенный список запрещенного к поставкам в Иран оружия попали танки, бронетранспортеры, боевые самолеты, ударные вертолеты, корабли, а также ракеты и ракетные комплексы. Однако в ответ руководство ИРИ заявило, что не собирается отказываться от разработок по обогащению урана.

Вскоре после этого президент США Барак Обама подписал закон о введении новых односторонних санкций против Ирана. Согласно этому закону, американским банковским структурам запрещается сотрудничать с иностранными организациями финансового сектора, уличенными в контактах с Корпусом стражей исламской революции. Кроме того, американские санкции включают запрет на экспорт в Иран нефтепродуктов и наказание для компаний-нарушителей этого запрета. Обама назвал эти санкции "самыми жесткими из когда-либо принятых Конгрессом в отношении Тегерана". По его словам, сам он изначально противился такому развитию событий, но отказ Ирана идти на компромисс не оставил Вашингтону другого выбора.

Между тем и Евросоюз утвердил пакет односторонних санкций в отношении Ирана. Они затрагивают энергетический сектор, внешнюю торговлю, транспорт и финансы ИРИ. Речь идет, в частности, о запрете иностранных инвестиций в нефтегазовый сектор этой страны, на поставки продукции, необходимой для производства ядерных материалов, вооружений и боеприпасов. Кроме того, ЕС принял решение о сокращении экспорта бензина в Иран, что может стать для него весьма чувствительным. Ведь в этой стране наблюдается критическая нехватка перерабатывающих мощностей, и доля импортного бензина на ее внутреннем рынке составляет почти 40%. Финансовый раздел пакета европейских санкций предусматривает замораживание активов ряда иранских банков и других бизнес-структур, которые "могут быть использованы для финансирования военных разработок". В сфере транспорта под удар попадают крупнейшая в стране "Судоходная компания Исламской Республики Иран", а также иранские авиаперевозчики.

На фоне полной ясности в отношениях с Ираном Вашингтона и Брюсселя весьма неоднозначный характер принимают взаимоотношения Исламской Республики и России, позиция которой также очень важна в выстраивании того или иного расклада сил в околоиранской ситуации. Поддержка  Москвой новой резолюции СБ ООН дала основание говорить об ужесточении российской политики в отношении Ирана. Нельзя не заметить и того, что более жесткий подход РФ к вопросу ядерной программы ИРИ совпал по времени с потеплением отношений между Москвой и Вашингтоном, который, кстати говоря, не раз за последнее время довольно восторженно отзывался о поддержке, оказываемой ему Россией в иранском вопросе.

Свидетельством этого следует считать и заявление президента РФ Дмитрия Медведева о том, что Иран приближается к обладанию потенциалом, который может быть использован для создания ядерного оружия. Российский лидер призвал Тегеран предоставить полную информацию о своей ядерной программе и наладить сотрудничество с международным сообществом.

В ответ президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад назвал Дмитрия Медведева "рупором врагов Ирана", поскольку его высказывания "дали старт американскому пропагандистскому спектаклю, направленному против Ирана". Ахмадинежад уже не в первый раз позволяет себе столь резкий тон в разговоре с Россией. В конце мая, когда Москва дала согласие на введение новых санкций против Ирана, Ахмадинежад назвал поведение России "неприемлемым". Кремль вынужден был жестко ответить на выпад иранского президента, дав понять, что не потерпит подобного к себе отношения пусть даже со стороны государства, традиционно выступающего в качестве партнера России на Ближнем и Среднем Востоке.

Кстати, именно это партнерство, во многом сфокусированное ныне на сотрудничестве в энергетике и военной сфере, вынуждает Москву как бы не сдавать Иран полностью, оставляя тому, по сути, пространство для маневра в противостоянии с Западом. Французское издание Le Figaro охарактеризовало российско-иранские отношения как "шизофренические", поскольку, признав впервые "угрозу безопасности, исходящую от Ирана", Россия все же "не готова бросить потенциального союзника, играющего роль противовеса в ее отношениях как с Западом, так и с Китаем и Индией".

На подобную двойственность российской политики в отношении Ирана указал и министр обороны США Роберт Гейтс. По его словам, РФ, с одной стороны, видит в Иране угрозу безопасности, а с другой - стремится развивать с Тегераном торговое партнерство в сфере вооружений и ядерных технологий.

Между тем практическим показателем этой двойственности стало и осуждение Москвой односторонних санкций, введенных США и ЕС против Ирана. МИД РФ заявил, что считает неприемлемыми меры, "идущие вразрез с принципами совместной работы в "шестерке" и в формате СБ ООН". По мнению российской стороны, односторонние меры разрушают систему единых санкций против Тегерана, а потому Москва видит в этих санкциях пренебрежение к партнерству с Россией со стороны США и Евросоюза.

Предупредительные сигналы, или Диалог на горизонте

Впрочем, все эти нюансы во взаимоотношениях международных переговорщиков по Ирану, составляющих так называемую "шестерку" (пять постоянных членов СБ ООН и Германия), никоим образом не влияют на позицию самой Исламской Республики, периодически извещающей мир о своих все новых достижениях на пути реализации ядерной программы. Так, руководитель Организации по атомной энергии Ирана Али Акбар Салехи объявил о намерении своей страны начать самостоятельное производство ядерного топлива в конце августа - начале сентября следующего года. А парламент Ирана принял резолюцию, согласно которой правительство должно сделать государство самодостаточным в сфере мирных ядерных технологий. В частности, речь идет о продолжении программы обогащения урана для производства уранового топлива в промышленных масштабах (3,5-процентное обогащение) и для ядерных лабораторий (20-процентное обогащение).

Еще одним жестом иранской решимости стал отказ в праве на въезд в ИРИ двум инспекторам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). По заявлениям МИД Ирана, объявленные персонами нон-грата инспектора предоставляли неверные сведения об иранской ядерной программе и "преждевременно разглашали официальную информацию".

В ответ МАГАТЭ сообщило о профессионализме и непредвзятости своих инспекторов. "Запрет на въезд в Иран двух инспекторов МАГАТЭ демонстрирует попытки Ирана ограничить доступ агентства на свои ядерные объекты и тем самым усиливает обеспокоенность международного сообщества по поводу мирного характера его ядерной программы", - отметила постоянный посол Франции в МАГАТЭ Флоранс Манжан. По ее словам, "с одной стороны, все ядерные объекты Ирана находятся под наблюдением агентства, и все ядерные материалы на этих объектах не предназначены для немирных целей. С другой стороны, агентство не может подтвердить отсутствие в Иране необъявленных ядерных объектов и материалов". Подобное недоверие вытекает из того, считает Манжан, что Иран хранил свою ядерную деятельность в секрете на протяжении долгого периода времени, а именно 20 лет.

На фоне последних политических акций Тегерана Соединенные Штаты все чаще выражают свою непоколебимую решимость так или иначе приостановить ядерную программу ИРИ. И хотя администрация Обамы не любит разглагольствовать о возможности нанесения силового удара по Ирану, тем не менее она периодически посылает предупредительные сигналы Тегерану, пытаясь склонить его к уступкам в переговорном процессе. Но даже реализуя подобную тактику, США дают четко понять, что не потерпят Иран как ядерное государство и в решающий момент готовы на крайние действия. "Иран, обладающий ядерным оружием, неприемлем для Соединенных Штатов", - подобное заявление главы Пентагона Роберта Гейтса говорит само за себя.

В ситуации, когда ни один из главных участников противостояния по иранскому вопросу не отказывает себе в удовольствии говорить на языке угроз и предупреждений, можно окончательно считать провалившейся инициативу Бразилии и Турции, которые подписали в мае этого года соглашение с Ираном, предусматривающее поставку в Исламскую Республику 120 килограммов дообогащенного ядерного топлива в обмен на 1,2 тонны низкообогащенного урана. Осознавая неудачу этой затеи, направленной на скорейшее урегулирование иранского вопроса и недопущение ужесточения режима международных санкций в отношении Ирана, Бразилия и Турция призвали к скорейшему возобновлению переговоров между Тегераном и "шестеркой". Этот призыв был озвучен после состоявшейся в Стамбуле встречи глав МИД Турции, Бразилии и Ирана. Бразильский министр Селсу Аморим, в частности, заявил: "Мы признаем за Ираном право на реализацию мирной ядерной программы, однако в то же время и мировое сообщество должно иметь гарантии того, что эта программа не имеет военной составляющей".

По итогам Стамбульской встречи стало известно и о том, что Иран готов начать переговоры с ЕС относительно своей ядерной программы. Это, судя по всему, является ответом на действия Евросоюза, который одновременно с введением односторонних санкций против ИРИ подтвердил свое намерение возобновить диалог с Ираном. Хотелось бы надеяться, что эти переговоры действительно состоятся и откроют путь к исключительно мирному решению иранского вопроса.