В ТЕГЕРАНЕ ПОЧТИ ВСЕ СПОКОЙНО

Махмуд Ахмадинежад во второй раз одержал победу на выборах президента Ирана. По официальным данным, на состоявшихся 12 июня выборах свою волю выразили около 40 миллионов избирателей почти 70-миллионного населения Исламской Республики. 

Новинки предвыборной гонки не помогли реформаторам

Прошедшие выборы стали во многом историческим для Ирана событием. Правда, не столько с точки зрения их результатов, которые, разумеется, не носят в себе никакого реформистского и, тем более, революционного значения, поскольку констатировали сохранение власти в прежних руках, сколько в плане примененных на них избирательных технологий. В ходе предвыборной кампании в Иране впервые широко использовался Интернет, массовость участников различного рода демонстраций превзошла доселе существовавшую в ИРИ планку, и, главное, впервые иранский избиратель стал свидетелем прямых теледебатов с участием кандидатов в президенты, включая и действующего политического лидера страны Махмуда Ахмадинежада. 

Соперниками последнего были три отставных деятеля -  бывший премьер-министр Мир-Хусейн Мусави, бывший спикер парламента Мехди Карруби и бывший глава Корпуса стражей Исламской революции Мохсен Резаи. Примечательно, что все они являются представителями нацменьшинств. Мусави, ставший главным противником Ахмадинежада в президентской гонке, по происхождению азербайджанец, а Карруби и Резаи имеют лурское происхождение. Впрочем, сей факт не нарушил политическую традицию ИРИ: кандидаты в президенты в своих национальных устремлениях не выходили за границы дозволенного, говоря лишь о поддержке культурных прав этнических меньшинств.

Однако национальный вопрос все же дал о себе знать в ходе избирательной кампании. В третью годовщину расстрела демонстрантов в ряде городов азербайджанских провинций Ирана состоялась многотысячная акция протеста на одной из центральных площадей Тебриза. Ее участники вышли с плакатами в защиту национальных прав, в частности права преподавания азербайджанского языка. Однако иранская полиция вновь открыла огонь по демонстрантам, в результате чего были убиты и ранены десятки людей.

Предвыборная кампания вновь продемонстрировала, что азербайджанское население является самой прогрессивной, демократически настроенной частью иранского общества. И, видимо, не случайно главным выразителем реформаторских взглядов среди кандидатов стал Мир-Хусейн Мусави, подвергший резкой критике политику Ахмадинежада.

Последний, говоря, в частности, об экономической ситуации в Иране, постоянно ссылался на якобы выросший среднегодовой показатель ВВП страны по сравнению с тем, который был до начала его президентства; он также отмечал значительное увеличение рабочих мест, падение инфляции до уровня ниже 15%, рост пенсий почти на 256%. Однако Мусави, дебатировавший с президентом, уличил того во лжи, приведя точные данные, свидетельствующие о том, что уровень инфляции вырос до 25%, а безработица достигла не менее 12,5%.

Боле того, Мусави открыто назвал Ахмадинежада диктатором и раскрыл негативные стороны его внешней политики, которую сам действующий президент выставлял в качестве наиболее успешной сферы своей деятельности. По мнению кандидата-реформатора, внешняя политика президента страдает от "авантюризма, неуравновешенности, склонности к самолюбованию и экстремизма". Мусави особо подчеркнул, что настойчивое отрицание Ахмадинежадом Холокоста существенно уменьшило международную поддержку Ирана. Он призвал к пересмотру политики Ирана на Ближнем Востоке, прежде всего в Ливане, поиску новых подходов к ядерной проблеме и даже не исключил установления официальных контактов с США. Правда, речь и не шла о том, что Тегеран и Вашингтон станут большими друзьями, просто Мусави допустил возможность установления дипломатических отношений с Соединенными Штатами при условии последующего снятия санкций против Ирана и налаживания двустороннего экономического сотрудничества.

Благодаря выражаемой им позиции, призывам к проведению преобразований Мусави обрел сторонников, прежде всего, в среде молодежи и женской части населения страны. Знаковым моментом в иранской политической практике стало непременное участие в его предвыборных митингах супруги Захры Рахнавард.

Однако всего этого оказалось недостаточно для достижения сторонниками реформ победы. Выборы завершились победой Ахмадинежада, хотя штаб Мусави и заявляет о многочисленных нарушениях в ходе голосования. Согласно официально оглашенным предварительным данным, после подсчета 80% бюллетеней нынешний глава государства набрал 65% голосов избирателей, тогда как Мусави получил около 32%.

Подобный исход выборов во многом был предрешен поддержкой, которую оказало Ахмадинежаду иранское духовенство, включая духовного лидера Исламской Республики аятоллу Али Хаменеи. Между тем, следует признать, что даже если бы победил кандидат реформаторов, обещанные им преобразования вряд ли были бы воплощены в жизнь. Поскольку политическая система клерикального иранского государства целиком подконтрольна правящей "муллократии", возглавляющей влиятельные консервативные силы страны. В этом смысле ожидания реформ, связанные с возможной победой Мусави, были чрезмерными, хотя шанс стать "иранским Горбачевым", то бишь "перестройщиком" политической системы сверху, у него, бесспорно, был.

Как бы там ни было, для международного сообщества, в особенности для Запада, гораздо важнее тех или иных итогов президентской гонки в Иране было получить ясное представление об умонастроениях общественности Исламской Республики. И, следует полагать, что это представление получено. Несмотря на все факторы, говорящие против Ахмадинежада и проводимого им курса, большинство иранского электората, представляющее, прежде всего, "титульную нацию" - персов, желает продолжения политики, направленной, по его мнению, на превращение ИРИ в могущественную державу Востока. И не только Востока, если верить обещаниям триумфатора выборов Махмуда Ахмадинежада.

Неадекватные амбиции

Победа Ахмадинежада - ярчайшее подтверждение наличия у иранцев имперского мышления. Действующий президент, фактически бросивший вызов США и Западу, представляется его соотечественникам этаким носителем державной идеи, достойным, в этой связи, всяческого одобрения и поддержки, даже если оборотной стороной осуществляемой им стратегии, способствующей изоляции страны, становятся очевидные проблемы в экономике и социальной сфере Ирана. С другой стороны, сохранение у власти Ахмадинежада как несгибаемого борца с внешними врагами вроде как снижает у иранского общества опасения в связи с угрозой военного удара со стороны США. На руку Ахмадинежаду в этом смысле сыграли его заверения довести до победного завершения разработку ядерной программы страны, продолжающей держать в напряжении все мировое сообщество.

Вторичное избрание Ахмадинежада говорит о том, что международный кризис вокруг ядерной программы Ирана вряд ли сойдет на нет в ближайшем будущем. Более того, он может найти продолжение, чреватое самыми непредсказуемыми последствиями. С учетом победы на выборах Ахмадинежада существенно снижается вероятность того, что Тегеран положительно отреагирует на призыв президента США Барака Обамы приступить к прямому диалогу, посвященному обсуждению возможности приостановления Ираном обогащения урана. Тем самым Белому дому придется принимать окончательное решение по иранскому вопросу. Сам Обама не раз за последнее время говорил, что его администрация определится  по данной проблематике после президентских выборов в ИРИ. Правда, в Вашингтоне все же надеялись на успех кандидата-реформатора. Теперь же Иран ожидает, скорее всего, еще большее ужесточение международных санкций, не говоря уже о наличии силового сценария, за реализацию которого выступают не только "ястребы" в самих Соединенных Штатах, но и большая часть политической элиты Израиля - главного союзника США на Ближнем Востоке. Не в последнюю очередь апеллируя именно к израильскому общественному мнению, Барак Обама выражал убежденность в необходимости уяснения позиции Тегерана до конца нынешнего года, когда окончательно определится облик нового президентства. С избранием Ахмадинежада на второй срок этот "облик" вряд ли будет нуждаться в дополнительном определении, поскольку достаточно красноречиво показал себя на протяжении последних четырех лет.

Между тем весьма неопределенно и будущее самих ожиданий иранской общественности касательно утверждения их страны в качестве великой региональной державы. На Ближнем Востоке амбиции Тегерана, делающего ставку на союз с радикальными движениями ХАМАС и "Хезболла", сталкиваются с интересами многих арабских стран, не говоря уже о существенно усилившихся позициях Турции в этом регионе. Однако еще более неубедительными выглядят великодержавные перспективы ИРИ на Южном Кавказе, где Тегеран на протяжении всего постсоветского периода пытается показать себя игроком, обладающим достаточными ресурсами для навязывания своих правил игры. Однако эти ресурсы невелики, что подтверждает как ход переговоров по вопросу определения правового статуса Каспия, в рамках которого Тегерану противостоит совместный подход остальных прибрежных стран к вопросу секторального деления водоема, так и реальные позиции ИРИ в кавказской геополитике. Единственная страна, на которую более-менее может опираться Тегеран при реализации своих амбиций на Южном Кавказе, - это агрессивная Армения. Несмотря на оккупацию ею пятой части территории Азербайджана, Тегеран считает для себя честью брататься с Ереваном, что никак не соотносится с позиционированием им себя в роли радетеля интересов мусульман по всему миру.

Тем не менее сами азербайджано-иранские отношения будут продолжены в русле добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества. Главная гарантия этого - самостоятельная и сбалансированная внешняя политика Баку, не допускающего в отношениях с одним центром силы посягательства на интересы другого. Несомненно, осознание этого есть и у официального  Тегерана, хоть отдельные деятели Исламской Республики периодически позволяют себе выражения в адрес нашего государства, не имеющие ничего общего с задачами успешного развития двустороннего диалога.