КОНЪЮНКТУРА ПРОТИВ ПРАГМАТИЗМА

Евросоюз ввел дополнительные санкции в отношении Турции, о которых так часто говорилось в последнее время. Однако отношение к принятым 11 декабря санкциям в самом Евросоюзе далеко не однозначное. Инициаторы санкций Греция и Кипр недовольны их мягкостью. Другие государства же считают, что санкции не должны препятствовать диалогу Брюсселя и Анкары. 

Почему санкции?

Ранее, 25 сентября, главы 27 стран Европейского союза должны были собраться в Брюсселе, чтобы проголосовать за введение санкций в отношении Турции. По мнению инициаторов, Анкара нарушает суверенные права двух членов ЕС - Греции и Кипра, ведя разработку природных ресурсов в пределах их зоны ответственности. В частности, беспокойство европейских политиков вызывает тот факт, что Турция отправляла и продолжает отправлять суда для разведки подводных энергоресурсов в водах, которые они считают своими суверенными. Однако в связи с обострением пандемии коронавируса голосование по вопросу санкций было решено перенести на декабрьский саммит ЕС. 

По мнению европейских экспертов, для Анкары отсрочка решения означала лишь перенос неизбежного: потенциального разрыва с Европой. Дело в том, что активные отношения между Анкарой и Брюсселем были практически заморожены с 2018 года, когда Анкара начала свою «дипломатию канонерок» в Восточном Средиземноморье. Тогда Евросоюз высказался за заморозку переговоров с Турцией по вступлению ее в ЕС и приостановил работы по адаптации таможенного союза, заключенного в 1995 году. 

Тем временем, несмотря на агрессивный настрой Афин, Никосии и Парижа, в нынешней позиции ЕС по вопросу перспектив взаимодействия с Анкарой не все так очевидно, как может показаться на первый взгляд. 

Сами европейские наблюдатели указывают, что целый ряд государств Евросоюза не разделяют позиций Франции, Греции и Кипра и выступают за продолжение сотрудничества с Турцией. Многие указывают на давнюю амбивалентность в этом вопросе Италии. Предполагается, что именно энергетические интересы Италии в раздираемой войной Ливии, а не ее значительные инвестиции в энергоресурсы Восточного Средиземноморья будут определять выбор Рима. 

Чтобы наложить санкции на Турцию, Европейскому совету требуется единодушное одобрение всех стран - членов ЕС, что далеко не гарантировано. Ранее президент Франции Э.Макрон заявлял, что Турция президента Реджепа Тайипа Эрдогана «больше не является партнером» в Восточном Средиземноморье, и призывал Европу говорить с «более единым и ясным голосом». Главной целью обращений Макрона, как полагают многие, была Италия, являющаяся традиционным европейским конкурентом Франции в Средиземноморье и одним из самых решительных сторонников более тесных отношений между ЕС и Турцией.

Разделенное Средиземноморье

Поскольку Греция, Кипр и Франция выступают за решительные действия против Турции, а Италия, Мальта и Испания придерживаются отличной от них позиции, Средиземноморье фактически оказалось разделенным поровну. Но если Италия по каким-то причинам изменит свои предпочтения и примет сторону Франции, это может привести к совпадению мнений между двумя крупнейшими средиземноморскими государствами ЕС. И тогда вполне вероятно, что весь южный ЕС склонится в пользу санкций в той или иной форме. Принимая во внимание это обстоятельство, Макрон призвал к созданию Pax Mediterranea, управляемому партнерством средиземноморских стран ЕС. Помимо своей высокопарной латыни, Макрон предлагает Италии перезагрузку realpolitik в великой игре Средиземноморья - всеобъемлющее франко-итальянское партнерство по «охране региона».

Не секрет, что четыре крупнейшие страны Средиземноморского бассейна - Египет, Турция, Франция и Италия - составляют более половины населения региона и определяют правила большой игры здесь. Несмотря на вмешательство внешних игроков, от России до Объединенных Арабских Эмиратов, именно борьба между этой большой четверкой Средиземноморья за доминирование над энергетическими ресурсами региона и коммерческими транзитными маршрутами определяет ход и условия региональной геополитики.

Жесткая геополитическая конкуренция между указанными четырьмя странами, которые также располагают самыми мощными вооруженными силами Средиземноморья, в основном разыгралась под воздействием их вовлеченности в гражданскую войну в Ливии. В этой войне партнерство Франции и Египта противопоставлено интересам Турции. Франция является одним из крупнейших поставщиков оружия Египту. Тайно сотрудничает с Каиром по поддержке сил Ливийской национальной армии в восточной части Ливии против Правительства национального спасения (ПНС), которому в военном отношении помогают Турция, а также Италия.

При этом решение Италии встать на сторону ПНС и Турции является частью более широких усилий по защите своих собственных энергетических интересов в Ливии и активизации своего присутствия в Средиземноморском бассейне. Эта перебалансировка привела к тому, что экспорт Италии на средиземноморские рынки превысил экспорт в США и Китай. Тем не менее, несмотря на торговые успехи Италии и активизацию присутствия в Средиземном море, развитие связей с рынками стран Северной Африки сдерживается чрезмерным влиянием в регионе Франции.

Напротив, рост итало-турецкого товарооборота всячески способствует укреплению влияния Рима в Средиземноморье. В принципе, об этом можно говорить и характеризуя политику многих других европейских государств по отношению к Турции. 

Турция-ЕС: долгая дорога к взаимодействию

Холодная война в свое время инициировала естественное потепление отношений между Турцией и Западом, поскольку Анкара встала на сторону западного блока и в конечном счете присоединилась к НАТО. После Соглашения об ассоциации с Европой (1964) и присоединения к Таможенному союзу (1995) Турция стала ключевым стратегическим партнером и была признана кандидатом на членство в ЕС в 1999 году. Но дорога оказалась извилистой.

Партия справедливости и развития (AKP) во главе с премьер-министром, а затем президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом пришла к власти, в том числе, используя лозунг обеспечения полноправного членства Турции в ЕС. С 2002 по 2011 год Турция проводила политику стратегической европеизации с целью гармонизации законодательства с ЕС. По мере того как переговоры о принятии в ЕС затягивались, государства-члены все чаще выражали несогласие с правами человека, а также демократическими правами в Турции, с религиозной ориентацией турецкого правительства. Это свидетельствовало об отсутствии у ЕС желания соблюдать свои обязательства по обеспечению Анкары полноправным членством в Евросоюзе.

В ответ после второго срока пребывания у власти AKP приверженность Турции Европе уступила место стратегической деевропеизации. Одной из причин отказа Турции от своей явно проевропейской ориентации стала сирийская гражданская война, которая началась в 2011 году. Миллионы беженцев потянулись тогда в Турцию, многие из них затем стали нелегально въезжать в Европу.

Учитывая принцип свободного передвижения людей внутри ЕС, блоку необходимо было укрепить безопасность границ, что означало иметь дело с Турцией. Это дало Анкаре шанс заявить о своих преимуществах во взаимоотношениях с Евросоюзом посредством сделки 2016 года. Заявление ЕС и Турции, которое предусматривало прекращение потока мигрантов на греческие острова в обмен на европейское финансирование сирийских беженцев, в значительной степени снизило напряженность между Анкарой и Брюсселем.

Однако в 2019 году отношения между сторонами вновь резко обострились, после того как Турция направила исследовательское судно Oruc Reis в сопровождении военно-морских судов для сейсмической разведки близ острова Кастелоризо. Греция восприняла это как нарушение ее суверенитета. 

Напряженности между Анкарой и Брюсселем дополнительно способствовали ухудшившиеся в последнее время отношения между президентами Турции и Франции. Турция обвинила Францию в распространении волны исламофобии после последнего теракта, вызванного карикатурами в Charlie Hebdo. Париж на этом основании стал инициировать выход Турции из Таможенного союза.

Хотя теоретически санкции ЕС могут вынудить Турцию смягчить свое поведение, но подобные угрозы ЕС в адрес Анкары уже давно стали неэффективными. Кроме того, Турция по-прежнему является пятым по величине торговым партнером ЕС и ключевым партнером в области безопасности и иммиграции. Как бы сильно в ЕС ни желали занимать подчеркнуто жесткую позицию по отношению к Анкаре, эти обстоятельства сильно влияют на принятие решений 27 государствами-членами.

Не так страшны санкции, как их малюют

Санкции, которые Евросоюз ввел в отношении большого числа турецких лиц и компаний, ответственных за бурение в спорных водах Средиземного моря, тем не менее, можно рассматривать в качестве компромиссных. Естественно, Греция и Кипр остались недовольны, по их мнению, чрезвычайно мягкими формулировками.

ЕС еще в прошлом году разработал специальную программу за несанкционированную разведку в Восточном Средиземноморье. Были заморожены активы людей и компаний, обвиняемых в планировании или участии в деятельности в исключительной экономической зоне Кипра или на его континентальном шельфе. В нынешнем варианте говорится о дополнении санкционного списка, который уже действует с 2019 года.

До сих пор ограничительные меры были применены только к двум подразделениям турецкой государственной компании Turkish Petroleum Corporation (TPAO). Санкции предусматривают, что «при необходимости работа над расширением» списка может включать тех, кто участвует в сейсмических исследованиях на судне Oruc Reis в районах, где Греция оставляет за собой право расширить свою юрисдикцию. При этом не говорится, кто конкретно подпадет под ограничения.

В резолюции также содержится призыв к верховному представителю ЕС Жосепу Боррелю и Европейской комиссии доложить о состоянии экономических и политических отношений между ЕС и Турцией и подготовить «варианты дальнейших действий» к следующему саммиту ЕС в марте.

Интересным нюансом является замечание, что ЕС будет стремиться координировать данные вопросы с США, что было воспринято как отражение надежд на более тесные внешнеполитические связи с Вашингтоном после вступления в должность избранного президента США Джозефа Байдена в январе.

А это уже отсылка к новой геополитической ситуации, которая, вероятнее всего, возникнет после прихода к власти в США демократической администрации. Судя по всему, в ЕС, председателем которого до конца текущего года остается Германия, также стремящаяся избегать конфронтации с Анкарой, рассчитывают, что Вашингтон обратит на эту ситуацию пристальное внимание. 

Таким образом, нынешний вариант санкций против Анкары выглядит больше как вариант отложенного давления, нежели как шаг, который способен побудить Турцию изменить свою линию поведения.

Сам президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган уже заявил, что «санкции ЕС в отношении Турции не станут для нас серьезной проблемой. ЕС уже много лет время от времени вводит санкции в отношении Турции». Таким образом, он дал понять, что интересы Анкары в регионе остаются неизменными.  

Здесь понимают, что европейская и мировая конъюнктуры изменчивы, а государственные интересы носят долгосрочный характер. Условно говоря, через несколько лет Макрона могут переизбрать, а Турция с берегов Средиземноморья никуда не уйдет. И ценные энергоресурсы, расположенные в непосредственной близости от ее берегов, могут добывать и извлекать из этого прибыль другие. Лучше переждать неблагоприятный период, чем изменять собственным интересам. Последнее может оказаться делом гораздо более дорогим и в прямом, и в переносном смысле.