В АТМОСФЕРЕ «НЕПРЯМОГО» ДИАЛОГА

«Иранская проблема» вновь в центре внимания глобальной политики. В столице Омана Маскате состоялся очередной раунд американо-иранских переговоров, который дает основание говорить об определенной динамике в диалоге между Вашингтоном и Тегераном. Но сам по себе этот фактор все же не снимает угрозу военного столкновения сторон.

Камни преткновения

Американо-иранский диалог стартовал после обмена посланиями между президентом США Дональдом Трампом и верховным руководителем Ирана аятоллой Али Хаменеи. 12 апреля в Маскате прошел первый раунд непрямых американо-иранских переговоров, продолжившийся 19 апреля в Риме опять же при посредничестве Омана. А 26 апреля глава МИД Исламской Республики Аббас Аракчи и спецпосланник президента Соединенных Штатов Стив Уиткофф провели третий переговорный раунд, по итогам которого прозвучали в целом положительные оценки. В частности, посредничающая сторона в лице главы МИД Омана Бадра аль-Бусаиди заявила о том, что переговорный процесс набирает обороты и делает возможным «даже маловероятное». А официальный представитель МИД Ирана Эсмаил Багаи подчеркнул, что переговоры прошли в «серьезной атмосфере».

Между тем хоть и сдержанная, но в целом оптимистическая реакция не отрицает факта отсутствия по итогам трех переговорных раундов каких-либо конкретных договоренностей. Зато можно со всей определенностью говорить о двух камнях преткновения, свидетельствующих о труднодостижимости компромисса.

Основной целью переговоров является урегулирование проблемы ядерной программы Тегерана, которая, собственно, и является ключевым камнем преткновения. Третьей встрече ведущих переговорщиков предшествовали консультации экспертов в том же Маскате. Американских экспертов возглавил директор по политическому планированию Госдепартамента Майкл Энтон, иранских - заместители министра иностранных дел Маджид Тахт-Раванчи и Казем Гарибабади. Непосредственной целью этих технических консультаций являлась разработка рамок для потенциальной новой «сделки» по вопросу ядерной программы ИРИ. 

Еще в 2018 году, во время первой президентской каденции Трампа, Соединенные Штаты вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий, заключенного Ираном с «шестеркой» международных переговорщиков (США, Россия, Великобритания, Франция, Китай и Германия). В ответ Иран позволил себе такие «вольности», как обогащение урана до отметки в 60%. Это лишь усилило опасения по поводу истинной цели иранской ядерной программы (несмотря даже на то, что для обладания ядерным оружием требуется обогащение урана до 90%). Оценку ее уровня в настоящий момент дал посетивший недавно Тегеран директор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Рафаэль Гросси. Он указал на приближение Ирана вплотную к «ядерному порогу», подчеркнув при этом, что «мы находимся на очень важном этапе переговоров» и «мы знаем, что у нас мало времени».

С возвращением Трампа в Белый дом одним из внешнеполитических приоритетов США стало заключение новой «ядерной сделки» с Ираном. Американская администрация добивается гарантий отказа ИРИ от производства ядерного оружия. Иранская сторона всегда утверждала и утверждает сейчас, что не преследует цель создания ядерного оружия, а ее программа направлена исключительно на получение топлива для атомных электростанций. Поэтому неудивительно, что на фоне американо-иранских переговоров Тегеран заявляет о том, что «если единственным требованием США является отказ Ирана от обладания ядерным оружием, то это требование выполнимо». Но, добавил министр иностранных дел Аракчи, если у США будут «непрактичные или нелогичные требования, мы, естественно, столкнемся с проблемами».

Тегеран рассчитывает, что взамен на отказ ИРИ от развития ядерной программы будут сняты все международные, прежде всего американские, санкции против Ирана. Но при этом иранская сторона не допускает полного отказа от обогащения урана, называя реализацию данной программы своей «красной линией». Тогда как США, согласно заявлению госсекретаря Марко Рубио, требуют, чтобы в рамках «сделки» Тегеран полностью прекратил обогащение урана и согласился на его импорт для снабжения Бушерской атомной электростанции - единственной АЭС в Иране.

Между тем в процессах, протекающих вокруг иранской ядерной программы, прослеживается и фактор Израиля, настаивающего на полном ядерном разоружении ИРИ. С точки зрения израильских стратегов 60-процентное обогащение Ираном урана уже говорит о его немирных целях, поскольку для нужд атомной энергетики достаточно обогащение немногим более 3,5%. Отсюда и планы нанесения военных ударов по иранским ядерным объектам для уничтожения накопленного Тегераном высокообогащенного урана. Планы, вынашиваемые как израильскими, так и американскими «ястребами».

Помимо основного камня преткновения в урегулировании «иранской проблемы» существует и другой, связанный с требованием Запада и Израиля свернуть также и ракетную программу Исламской Республики. То есть новая «сделка» с Тегераном, которую стремится заключить американская администрация, должна воспрепятствовать и созданию им потенциала для установки ядерной боеголовки на баллистическую ракету. Вокруг этого пункта также существуют «серьезные разногласия», коими, согласно утверждениям американских СМИ, ознаменовался третий раунд переговоров между Вашингтоном и Тегераном.

Война или новая «сделка»?

Важнейший вопрос, возникающий в процессе урегулирования «иранской проблемы», состоит, разумеется, в том, возможно ли вообще преодоление упомянутых препятствий? Ответ на него следует искать, прежде всего, как раз в рамках ведущегося американо-иранского диалога. Пусть даже он и сопровождается эпитетом «непрямой».

Президент США Трамп, похоже, склонен давать на данный вопрос положительный ответ. «Иранская сделка продвигается очень хорошо. Мы имеем дело с Ираном на высшем уровне. Я думаю, что они хотят заключить сделку, и мы хотим заключить сделку», - уверяет хозяин Белого дома. Добавляя, что это «очень простая сделка», заключающаяся в том, что иранцы «просто не могут иметь ядерное оружие».

Вместе с тем Трамп не перестает предупреждать: «Если они не заключат соглашения, то будет бомбардировка». И более того, обещает развязать руки для применения силы израильтянам, выражая готовность помочь им, «если ситуация перерастет в открытый военный конфликт».

Мировые СМИ говорят о вероятности атаки Израиля на ядерные объекты Ирана в ближайшие месяцы и даже недели. С тем, чтобы отбросить ядерную программу Тегерана «на несколько месяцев, а возможно, и на год или больше». Источники, на которые ссылаются подобного рода сообщения, утверждают, что в течение последних трех месяцев, прошедших с начала второго президентского срока Трампа, правительство Израиля направило американской администрации ряд предложений относительно ударов по иранским стратегическим объектам (прежде всего ядерным) в конце весны или летом текущего года. Причем планы военной атаки на Иран включают комбинацию авиаударов и наземных операций коммандос.

Что касается позиции США, то, по данным издания The Washington Post, проведение военных действий «с целью уничтожения потенциального ядерного потенциала Ирана и предотвращения создания им ядерного оружия» поддерживают советник американского президента по национальной безопасности Майкл Уолтц и госсекретарь Марко Рубио. Более осторожную позицию занимают вице-президент Джей Ди Вэнс и директор Национальной разведки Талси Габбард, предупреждающие о риске большой региональной войны при отсутствии достаточных признаков того, что Иран действительно стремится к созданию ядерного оружия. Президент Дональд Трамп стремится учесть мнения обеих сторон, выражая некую срединную позицию. Ее суть, как следует понимать из заявлений Трампа, сводится к поддержке переговорного процесса, но с допущением «бомбардировки» в случае, если этот процесс не приведет к ожидаемым результатам. То есть к реальным уступкам со стороны Ирана. Отсюда и двойственность трамповского подхода к возможности израильских ударов по иранским ядерным объектам. Президент США, с одной стороны, отвергает распространившиеся в СМИ утверждения, что он ранее препятствовал ударам Израиля по Ирану. Но с другой подчеркивает: «Я их не останавливал. Но я не делал так, чтобы им было удобно, потому что я думаю, что мы можем заключить сделку без нападения».

Впрочем, Трамп выражает твердую готовность США поддержать своего ключевого ближневосточного союзника, если ситуация перерастет в открытый военный конфликт. Да, разговоры о «бомбардировке» - всего лишь угроза. Но останется ли она в таковом, декларируемом качестве, если американо-иранские переговоры, как полагает немалая часть западного и израильского экспертных сообществ, потерпят провал? Какой характер примут события, если американцы посчитают, что иранская сторона затягивает переговоры, а значит, и лишает диалог каких-либо весомых перспектив?

Ответы на подобные вопросы даст ближайшее время. В настоящий же момент очевиден тактический расчет США на то, что в условиях, когда Иран терпит ряд серьезных геополитических поражений (в Сирии, Ливане и Йемене) и переживает нелегкие социально-экономические времена, чреватые дестабилизацией внутри самой страны, от «режима мулл» можно добиться, в конце концов, знаковых уступок. Таких, которые гарантируют для Запада и Израиля прозрачность иранской ядерной программы, пусть даже если для этого потребуется предоставить властям ИРИ возможность не считать новую «сделку» своим поражением.

Таким образом, можно говорить о шансе на то, что именно в результате американо-иранского диалога удастся избежать военного сценария решения «иранской проблемы». Сценария, чреватого большими потрясениями для Ближнего Востока и всех прилегающих регионов.