ДИАЛОГ НА ГРАНИ

Август 2025 года стал важным этапом в дипломатической динамике вокруг войны в Украине. За одну неделю состоялись два ключевых события, каждое из которых по-своему отразило расстановку сил и обозначило специфику переговорного процесса. Саммит в Анкоридже 15-16 августа с участием президентов США и России и встреча в Вашингтоне 18-19 августа, куда были приглашены Владимир Зеленский и европейские лидеры, показали, что дипломатия возвращается в активную фазу. Но вместе с тем они выявили устойчивые противоречия, которые продолжают блокировать продвижение к миру.

Все по-прежнему упирается в решение территориальных вопросов, именно здесь отсутствует четкое видение возможного компромисса. Россия настаивает на закреплении контроля над оккупированными регионами и юридическом отказе Украины от претензий, что фактически означало бы признание новой геополитической реальности. Украина и ее западные союзники, напротив, рассматривают любые уступки как размывание принципа неприкосновенности границ и создание опасного прецедента для Европы в целом. Европейские столицы, в особенности Берлин и Париж, фиксируют этот пункт как красную линию, отступление от которой ставит под сомнение весь послевоенный порядок в Европе.

Путин выходит из тени?

Анкоридж стал символическим прорывом для Москвы. Это был первый визит Владимира Путина в США с начала войны, а также в западную страну за многие годы. Для администрации Дональда Трампа встреча стала возможностью обозначить разворот от политики изоляции к прямому диалогу. Американская сторона продемонстрировала подчеркнутую открытость: красная ковровая дорожка, эскорт и даже совместная поездка в президентском лимузине создавали атмосферу «равенства» и уважения. Для Путина сама «картинка» имела решающее значение: она позволила показать российской внутренней аудитории, что президент вернулся на мировую арену как полноправный участник глобальной политики. Для США это был шаг в сторону изменения риторики, но не более. В закрытых переговорах стороны не достигли ни перемирия, ни рамочного соглашения. Трамп признал встречу «продуктивной», но честно заявил, что «сделки пока нет». Путин также ограничился констатацией уважительной атмосферы.

Украинский вопрос стал главным предметом дискуссий, но именно здесь проявилось расхождение интересов. Россия потребовала отказа Украины от членства в НАТО и признания сложившейся территориальной реальности. Для Киева и западных стран эти условия неприемлемы. Трамп при этом фактически переложил инициативу на Зеленского, подчеркнув, что теперь многое зависит от него. Такой акцент вызвал обеспокоенность: в Киеве и части Европы это было воспринято как сигнал, что Вашингтон допускает возможность двусторонней сделки с Москвой. Для Украины это означает риск оказаться на периферии переговорного процесса. Европа отреагировала неоднозначно. Германия и Франция заявили, что Россия не может диктовать условия относительно членства Украины в ЕС или НАТО, тогда как Венгрия, Словакия и Италия приветствовали сам факт диалога. Таким образом, Анкоридж стал для Москвы дипломатическим успехом, для США - жестом в сторону гибкости, для Украины - тревожным знаком, а для Европы - еще одним фактором раскола.

Европа за Зеленского

Через несколько дней в Вашингтоне состоялась встреча с участием Дональда Трампа, Владимира Зеленского и ряда европейских лидеров. В отличие от Анкориджа здесь Украина была в центре внимания. Тон переговоров отличался от прежних встреч Зеленского и Трампа, которые иногда проходили в атмосфере взаимных упреков. На этот раз украинский президент занял максимально дипломатичную позицию, подчеркивая признательность американскому лидеру за поддержку и демонстрируя готовность к диалогу. Для Трампа встреча стала возможностью показать себя посредником и закрепить имидж политика, способного к урегулированию крупнейшего военного конфликта в Европе.

Ключевым содержанием переговоров в Вашингтоне стала тема гарантий безопасности. США выразили готовность рассмотреть многосторонние обязательства, не тождественные механизму НАТО, но предусматривающие конкретные меры защиты Украины. На обсуждение был вынесен оборонный пакет на сумму около $90 млрд, включая поставки систем ПВО и современных самолетов. Отдельным направлением стало обсуждение закупки американцами украинских беспилотников, что свидетельствует о стремлении Вашингтона интегрировать украинскую оборонную промышленность в собственные цепочки. Это делает безопасность Украины вопросом не только внешней политики, но и внутреннего интереса США.

Европейские лидеры - Эмманюэль Макрон, Кир Стармер, Фридрих Мерц и другие - заняли жесткую линию: прекращение огня должно предшествовать политическим договоренностям, а любые территориальные уступки недопустимы. Это показало консолидацию позиции ЕС, хотя фактически переговорный ритм задавался американской стороной. Трамп сделал акцент на возможности организовать прямую встречу Зеленского и Путина при посредничестве США, обозначив ее как потенциальную кульминацию дипломатической инициативы. Европа в этой логике скорее подтвердила свою готовность следовать предложенному курсу, чем формировать собственную повестку.

Для Киева участие в вашингтонской встрече стало способом укрепить позиции и встроить безопасность страны в систему интересов США. Зеленский стремится сделать поддержку Украины не добровольным жестом, а стратегическим обязательством. Именно поэтому активно обсуждаются идеи многосторонних гарантий, которые затруднят отказ будущих американских администраций от помощи. Дополнительно Киев рассчитывает на институциональное закрепление сотрудничества в сфере оборонных технологий. В этом контексте украинская стратегия выглядит прагматичной: страна стремится не только к военной помощи, но и к долгосрочному включению в западные оборонные цепочки.

Ахиллесова пята переговорного процесса

Тем не менее ключевой конфликтный вопрос остается нерешенным - Россия продолжает настаивать на закреплении контроля над оккупированными территориями, а Украина и Запад это отвергают. Европейские столицы фиксируют этот вопрос как красную линию. Пока он не снят, никакой реальный мир невозможен. В Вашингтоне не удалось договориться о прекращении боевых действий. Идея организовать встречу Зеленского и Путина осталась на уровне предложения.

Сравнение двух событий показывает противоречивую динамику. Анкоридж стал дипломатическим успехом для Путина, позволившим ему выйти из изоляции. Для США это был жест смены тона, но без практического результата. Для Украины же - шаг назад, поскольку ее интересы обсуждались без ее участия. Вашингтонская встреча, напротив, вывела Киев в центр переговоров, обозначила готовность США и Европы брать на себя новые обязательства, но тоже не принесла конкретных решений о прекращении огня.

Специфика нынешней ситуации заключается в том, что переговорный процесс существует сразу в двух измерениях. В символическом плане Россия добивается возвращения на международную арену, США демонстрируют способность к диалогу, а Европа балансирует между солидарностью и расколом. В практическом плане Украина укрепляет стратегическое партнерство с Вашингтоном и пытается институционализировать гарантии безопасности. Но в ключевом - территориальном вопросе подвижек нет. Это означает, что переговоры будут продолжаться, но их результативность останется ограниченной.

Перспективы мирного процесса зависят от того, сможет ли Вашингтон закрепить за собой роль главного посредника и превратить поддержку Украины в элемент собственной национальной безопасности. Для Москвы выгода уже очевидна: Путин вернулся в поле глобальной политики без существенных уступок. Для Европы актуально другое: необходимость сохранять единство в условиях внутренних разногласий. Для Украины главная задача - удержать США в позиции обязательного союзника.

Накануне «жаркой» осени

После августовских встреч можно заключить, что мирные переговоры между Россией и Украиной пока находятся в состоянии символического продвижения без реальных результатов. В ближайшей перспективе возможны институционализация западных гарантий для Украины и дальнейшие попытки посредничества со стороны США. Но отсутствие компромисса по вопросу территориальной целостности делает перспективу мира отдаленной. Переговоры будут развиваться как процесс формирования параллельной архитектуры безопасности, где Украина закрепляется в орбите американских интересов, Европа сохраняет давление на Москву, а сама Россия использует любые форматы для легализации своего присутствия в мировой политике. Это задает рамки для будущего: дипломатия продолжится, но она будет носить характер поиска временных решений и демонстрации политической активности. Тогда как окончательный мир останется вне досягаемости до тех пор, пока фундаментальные противоречия не будут сняты.

Осень обещает быть «жаркой» на дипломатическом фронте. В ближайшие месяцы можно ожидать целой серии контактов на разных уровнях - от двусторонних встреч до многосторонних саммитов, где украинский вопрос вновь будет занимать центральное место. США, закрепившие за собой роль основного медиатора, будут стремиться превратить августовские инициативы в практические механизмы, в том числе через обсуждение пакета военной и экономической помощи Киеву и проработку формата многосторонних гарантий. Европа, несмотря на внутренние разногласия, вынуждена будет сохранять единую публичную линию, балансируя между жесткой позицией Парижа и Берлина и более гибким подходом Будапешта или Рима. Россия, в свою очередь, попытается использовать созданное пространство для маневра, чтобы закрепить эффект возвращения на международную арену и продемонстрировать готовность к переговорам при сохранении своих базовых требований.

Таким образом, дипломатическая динамика этой осени во многом станет проверкой того, были ли августовские контакты началом реального процесса или лишь символической демонстрацией. Вероятно, мы увидим активизацию идей о прямой встрече Зеленского и Путина под эгидой США. Однако без подвижек в территориальном вопросе подобная инициатива рискует остаться политическим жестом. Одновременно будет усиливаться давление на Киев с целью сделать его более гибким в отношении формата переговоров, тогда как сама Украина продолжит линию на институционализацию американской поддержки и включение в западные оборонные цепочки.

В этой логике осень может превратиться в период дипломатического перегрева: стороны будут активно демонстрировать готовность к диалогу, использовать встречи для закрепления собственных позиций и посылов внешним и внутренним аудиториям, но содержательных шагов к прекращению войны вряд ли стоит ожидать. Скорее всего, дипломатический процесс будет развиваться как череда интенсивных консультаций, не приводящих к ключевым результатам, но поддерживающих иллюзию движения вперед.