АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ДУША АМЕРИКАНЦА

Имя Джеффри Вербока хорошо известно тем, кто интересуется искусством мугама. Американский музыкант, родившийся в Филадельфии, посвятил десятилетия изучению и популяризации азербайджанского музыкального наследия. Он председатель Американского общества мугама, играет на таре, кяманче, уде и гавале. Помимо этого выступает как вокальный аккомпаниатор, участник ансамблей, а также выступает соло. Основал и является председателем Mugham Society of America («Общество мугама Америки»), через которое организует лекции, концерты, мероприятия, продвижение мугама на Западе. Регулярно выступает с лекциями-концертами по всему миру и называет мугам «музыкальной молитвой человечества». Объясняет структуру мугама, его синтаксис, микротональность, импровизационные аспекты. Работал над документальным фильмом Young Voices Ancient Song («Молодые голоса, древние мотивы»), который представил в разных странах мира, посещал лагеря беженцев, чтобы найти молодых исполнителей мугама, показать, как дети в Азербайджане овладевают этой сложной формой музыки. Его фильм - о радостях и боли азербайджанской души, которая передается через исполнение мугама.                    

Путешествовал и выступал в США, Европе, Азербайджане, Израиле как исполнитель, преподаватель и лектор. Его путь - редкий пример того, как человек из другой культуры может всей душой полюбить искусство Азербайджана и стать его подлинным послом. В настоящее время Вербок работает над изданием книги, посвященной мугаму.

Мы беседовали с Джеффри ВЕРБОКОМ о духовных сторонах мугама, его патриотическом значении для Азербайджана.

- Джеффри, расскажите, пожалуйста, с чего все началось? Как вы впервые обратились к мугаму и что подтолкнуло вас посвятить этой музыке свою жизнь?

- У меня музыкальное прошлое: мама играла на фортепиано, а отец пел баритоном в клубах, чтобы помочь семье пережить Великую депрессию в США. У нас дома было несколько пластинок с записями испанских виртуозов фламенко, которыми я был очень увлечен. В 10 лет я самостоятельно освоил азы аккордов и мелодий фламенко на гитаре, а также аккордовые последовательности популярной музыки 60-х годов. К 15 годам уже начал сочинять свои собственные песни. В 19 переехал из родной Филадельфии в Лос-Анджелес, надеясь встретить музыкантов, разделяющих мои музыкальные взгляды и стремления, а также собрать аудиторию. Там я познакомился с пожилым мужчиной, родившимся в Дагестане, который играл на азербайджанской кяманче. Хотя он исполнял очень простую версию музыкальных традиций Кавказа, его чувство ритма было восхитительным, а эмоциональная сила, с которой он исполнял мугамы, была для меня просто ошеломляющей. Когда я услышал его игру, кажется, это был мугам «Шур», вернее его упрощенная версия, мгновенно понял, что весь мой музыкальный опыт и интересы были подготовкой к этому моменту. Я начал свое обучение в январе 1973 года. Кяманча стала для меня настоящим вызовом, так как я никогда не играл на смычковом инструменте. Сразу же почувствовал, что это мой инструмент. Спустя годы начал играть на азербайджанском таре. Поскольку мой первый учитель, Зевулон Авшаломов, согласился играть на кяманче, мы вместе с несколькими барабанщиками, которых научили играть на гавале, создали традиционное трио и давали концерты. 

- Мугам называют сокровищем нематериального наследия Азербайджана. Но для вас как человека, пришедшего к нему из другой культуры, что стало первым откровением в этой музыке?

- Для меня как для американца азербайджанский мугам мог считаться «иностранным», как поначалу и было, но очень скоро я почувствовал себя «как дома». Кяманча не была для меня чем-то странным. Напротив, скрипка стала «чужой» для моих глаз и ушей. Это было похоже на своего рода музыкальную революцию внутри меня. По сей день я не могу описать чувства, которые испытываю, когда вижу традиционные азербайджанские музыкальные инструменты. Одного их вида достаточно, чтобы удовлетворить какое-то глубокое чувство, которое я не могу определить. Должен добавить, что мое влечение к этой музыке не было связано с какими-либо чувствами национальности или патриотизма. Мой дед не слушал мугам, поэтому мое отношение к этой музыке несколько отличалось от отношения азербайджанцев, поскольку мугам - это музыка их родины. Также следует отметить, что другие люди - азербайджанцы - считали, что в мугаме есть элемент грусти. Несомненно, это связано с минорными гаммами мелодий и жалобным звучанием инструментов, но, честно говоря, я испытываю от этой музыки только радость, воодушевление и наслаждение.

- Есть ли у вас мугам или мелодия, к которой вы возвращаетесь в трудные минуты как к источнику силы?

- Все мугамы в равной степени велики по-своему. Я рано понял, что, в отличие от некоторых других восточных музыкальных традиций, нельзя просто изменить одну-две ноты в гамме (ладу) и назвать это другим мугамом. У каждого мугама есть свой собственный характер, личность, настроение и даже мелодическая структура, которую нельзя перенести в другой мугам, просто изменив несколько звуков. Тем не менее есть мугамы, которые я играю чаще других. Я заметил, что некоторые мугамы более «сочинены» и неизменны, в то время как другие располагают к импровизации. И поскольку мне нравится находить новые и свежие способы выразить основное чувство этих мугамов, я склонен играть их чаще. А так как я больше практиковался именно в этих мугамах, то обычно их и использую в выступлениях и демонстрациях.

- Как вы объясняете западной публике, что невозможно передать словами духовную глубину мугама?

- Большая часть моей работы с азербайджанским мугамом и публичных выступлений проходит в университетах, колледжах, музыкальных школах, академиях и музеях. В связи с этим я уделяю некоторое время объяснению структуры мугама и демонстрации особенностей его элементов, чтобы подготовить тех, кто слушает впервые, к богатому опыту восприятия этого необычного музыкального жанра. Я хочу, чтобы люди, которые приходят на мои выступления, в основном это студенты, решившие пройти курс по мировой музыке, получили незабываемые впечатления. Лучший способ пробудить их способность внимательно слушать и осознанно регистрировать, что они чувствуют, когда слышат сочетания музыкальных тонов, исполняемых в определенной последовательности и звуковой текстуре, что является типичным для азербайджанского мугама. Когда я играю для них мугам, они осознают эффект и ценят эту форму искусства, гениальность самой идеи мугама как жанра музыки.

- Джеффри, вы американец, но ваше сердце давно связано с Азербайджаном. В чем, на ваш взгляд, сила и уникальность азербайджанского народа, которые породили мугам?

- Я не являюсь экспертом в области социопсихологии какой-либо группы, однако могу сказать следующее: многие страны и этнические группы в этом регионе ткут ковры, и многие из них довольно красивы, но только азербайджанские ковры вызывают у меня «кайф», электризующее чувство, которое будоражит воображение. Я часто думал: кто эти люди, которые являются волшебниками в создании геометрических узоров на коврах, многие из которых довольно сложные и не уступают, а то и превосходят абстрактное искусство известных художников мира? Кроме того, посмотрите, как азербайджанцы развили идею уникального лакомства - пахлавы. Вся азербайджанская кухня - это приключение в кулинарном опыте, который намекает на чудесную, бесконечную креативность азербайджанского народа. Эту творческую изобретательность в изобразительном искусстве и кулинарии они применили к музыке и подарили миру мугам, достигнув небывалых высот эстетического опыта.

- Когда вы исполняете мугам в разных странах, чувствуете ли себя послом Азербайджана?

- Поскольку большая часть моей работы по представлению аудитории мугама проходит за пределами Азербайджана, я не пытаюсь скрыть свою любовь к этой стране, его народу и культуре. Конечно, это влияет на восприимчивость присутствующих, способствует их позитивному опыту.

- Что, на ваш взгляд, мугам рассказывает миру об Азербайджане и его душе?

- Мугам говорит миру, что Азербайджан - это уникальное место со своим собственным культурным наследием. Естественно, что Азербайджан и его мугам связаны с другими музыкальными традициями: соседних стран и этнических групп. Но любой, кто готов внимательно послушать эти родственные музыкальные жанры, придет, скорее всего, к тому же выводу: азербайджанский мугам уникален и выделяется среди них.

- Почему, по вашему мнению, именно в Азербайджане родилась эта форма искусства, а не в другой точке мира?

- Этот вопрос далеко не прост и требует не только исторического экскурса, но и глубокого социопсихологического анализа. По сути, ему можно посвятить целую книгу. Но если сказать кратко - достаточно лишь взглянуть на карту. Азербайджан расположен в уникальной точке, словно на перекрестке культур: с одной стороны - Северный Кавказ и Иран, с другой - Турция и Туркменистан, рядом - Россия, Центральная Азия, Афганистан, Пакистан и Индия. Именно это положение сделало азербайджанскую музыку удивительным синтезом множества традиций, который для западного слуха звучит особенно экзотично и завораживающе. Отдельного упоминания заслуживает ашугская традиция - подлинно азербайджанское явление. Хотя слово «ашуг» встречается и в Турции, там оно звучит совершенно иначе. Азербайджанский же ашуг поет особым образом, используя мощную технику йодлинга, способную отзываться эхом на многие километры. Вероятно, изначально этот прием служил средством общения через горные перевалы и долины. А со временем превратился в самобытную форму искусства, в которой чувствуются электрическая энергия и эмоциональный накал. Именно эта стихия ашугского пения во многом определила азербайджанский вариант жанра, известного сегодня как «мугам», и сделала его уникальным, не похожим на прочие музыкальные традиции обширного региона.

- Что бы вы хотели сказать молодым азербайджанцам, которые сегодня только открывают для себя мугам? Зачем им нужно беречь эту традицию?

- Не могу сказать, сколько раз я слышал от молодых азербайджанцев, что теперь они слушают и ценят мугам, потому что на него обратил их внимание посторонний человек, американец. Когда я только начал изучать мугам, ту простую версию, что услышал от Зевулона Авшаломова, моего учителя, признанного одним из лучших знатоков азербайджанской музыки, у меня сложилось впечатление, что мугам - умирающая традиция. Когда я впервые приехал в Азербайджан в 1989 году, мугам терял популярность, его часто называли «музыкой прошлого», на которую обращали внимание лишь пожилые люди. Но благодаря усилиям руководства Азербайджана сегодня мугам процветает, возможно, как никогда в своей истории. В Баку построили Международный центр мугама на бульваре, возвели Национальную музыкальную консерваторию, организовали конкурсы мугама, которые транслируют по телевидению. Фонд Гейдара Алиева спонсировал многие культурные мероприятия в Азербайджане и по всему миру, а Госкомитет по диаспоре не только распространял информацию о мугаме, но и вдохновлял многих внимательно относиться к нему как дома, так и за рубежом. Я хочу воспользоваться этой возможностью, чтобы выразить свою признательность за все то, что руководство Азербайджана сделало для поддержки нематериального национального наследия как на родине, так и за ее пределами. Власти вашей страны подали пример всем другим странам мира, у которых есть традиционная художественная культура, и подняли эту планку на беспрецедентную высоту. Желаю им продолжения этой важной работы, в ней содержится посыл всем соотечественникам: гордитесь тем, что вы - азербайджанцы.

- Можно ли сказать, что мугам - музыкальное сердце Азербайджана, часть его национальной идентичности?

- Конечно, мугам - неотъемлемая часть азербайджанской культуры и национальной идентичности. Теперь, когда Шуша, родина мугама, освобождена, о чем я снял документальный фильм, который скоро будет выложен на YouTube, мугам можно слышать там каждый день. Пусть Шуша вновь служит культурной столицей великой музыкальной традиции Азербайджана.

- Если бы вы могли описать душу Азербайджана через музыку одним образом, каким бы он был?

- Музыка играет большую роль в сердцах людей, но не каждое место на Земле имеет такое разнообразие музыкальных традиций и жанров, как Азербайджан. Не везде музыка приветствуется руководством государства. Азербайджан подает пример, как нужно продвигать все жанры музыки, при этом в азербайджанской музыкальной культуре царствует мугам.