КОРИДОРНЫЙ СИНДРОМ

После ключевого события, напрямую влияющего на будущее Южного Кавказа, - Вашингтонского саммита и парафирования мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном для региона, казалось бы, открылся путь к долгожданной стабильности. Но сразу вслед за этим на саммите ШОС в Китае премьер-министр Армении Никол Пашинян вновь прибегнул к старой тактике - обострению риторики. Повод был неожиданным: Пашинян выразил недовольство тем, что Президент Азербайджана Ильхам Алиев назвал региональный логистический проект «Маршрут Трампа для международного мира и процветания» (TRIPP) Зангезурским коридором. «Риторика Алиева не отражает достигнутых договоренностей», - заявил Пашинян, демонстрируя явное раздражение.

Казалось бы, спор о терминах. Но за этим могут скрываться куда более глубокие процессы - внешнеполитические маневры, попытки сохранить внутренний контроль и геополитическая игра за влияние в регионе.

TRIPP или коридор? Геополитика в упаковке из логистики

На первый взгляд обида Пашиняна связана лишь с названием. Зангезурский коридор или «дорога Трампа» - не все ли равно? Но на Южном Кавказе даже названия инфраструктурных проектов становятся символами политической борьбы. Для Азербайджана термин «Зангезурский коридор» имеет ключевое значение: это не просто географическое обозначение, а часть исторической справедливости. Он подчеркивает историческую территориальную связь между основной территорией Азербайджана и Нахчыванской Автономной Республикой. Она осуществлялась через отобранный сто лет назад советской Россией у Азербайджана и переданный Армении Западный Зангезур. Для Армении это словосочетание давно стало триггером. Оно вызывает опасения за суверенитет: трактовка предполагает возможный экстерриториальный статус коммуникации, что воспринимается среди армянской общественности как угроза. Армянская политическая элита считает, что за названием стоит нечто большее - усиление влияния Азербайджана и Турции, возможный экстерриториальный режим, а главное - потеря контроля. Хотя Ереван прекрасно понимает, что иного статуса у транспортной коммуникации между двумя разделенными частями Азербайджана и быть не может. Просто играет в «дипломатию», используя различные версии транспортного режима, которые не могут понравиться внутренней аудитории.

Проект TRIPP изначально продвигается как широкая региональная логистическая инициатива, связывающая Турцию, Азербайджан, Армению, Иран, Россию, страны Центральной Азии. Он выгоден всем сторонам. И что важно - не навязывает никакого экстерриториального статуса: дорога под юрисдикцией Армении, но с международными гарантиями. 

Тем не менее даже в таком виде проект вызывает у армянских элит тревогу. Причина проста: внутренняя политическая нестабильность не позволяет Пашиняну открыто заявить, что Армения только в выигрыше. Вместо этого привычная риторика: «нас вынуждают», «нас принуждают» и «нас унижают словами».

Пашинян - между страхом и дипломатией

Почему Пашинян снова жалуется, даже после подписания мирных документов? Ответ кроется во внутренней политике. 

Армения находится в состоянии политической турбулентности, но пока без явного кризиса. Основные характеристики подобной ситуации традиционны и не отличаются от аналогичных ситуаций в иных странах. Это - низкий уровень доверия к власти, но и отсутствие привлекательной альтернативы; периодические протесты, но без массовой мобилизации и поляризация общества, особенно по вопросам идентичности, союзников, внешней политики. 

Внутриполитическое положение в Армении - это стабильность на грани. Общество поляризовано. Одни требуют немедленного мира и разблокировки, другие - обвиняют власти в предательстве. На этом фоне экономика буксует, миграция растет и каждый новый дипломатический шаг сопровождается всплеском недоверия. 

После катастрофического поражения в 2020 году и последующего краха армянской политики в Карабахе Пашиняну приходится балансировать между требованиями международного сообщества и недовольной армянской «улицей». Он не может позволить себе быть воспринятым как «предатель», но и открыто пойти против мирного соглашения тоже не может. 

Пашинян вынужден лавировать: уступить - потерять поддержку, не уступить - остаться в изоляции. В таких условиях внешняя политика используется как инструмент внутренней стабилизации: жалобы, заявления, встречи - все превращается в месседж для внутреннего потребителя. 

Жалоба на Алиева и акцент на «неправильную терминологию» - не что иное, как способ продемонстрировать внутренней аудитории: «Я не молчу, я борюсь». Это игра на публику. Особенно на фоне продолжающегося сближения Армении с Западом и попыток дистанцироваться от России.

Его внутренняя политика направлена на минимизацию издержек. Внутри Армении Пашинян сталкивается с серьезным давлением. После 2020 года общественное доверие к нему ослабевает, но оппозиция остается фрагментированной. В таких условиях любые проявления «уступчивости» воспринимаются крайне болезненно. Поэтому Пашинян вынужден демонстрировать, что он контролирует процесс и способен «поставить на место» даже Алиева. 

Основная цель Пашиняна - лавирование между внешним миром и внутренним давлением. Внешняя политика Пашиняна на сегодняшний день концентрируется на попытке сохранить лицо. Никол Пашинян, осознавая чувствительность армянского общества после поражения в войне к вопросам армяно-азербайджанских отношений, стремится показать, что даже идя на мир, он не сдает национальных интересов.  

Задача Пашиняна «вписать» Армению в трансатлантический контекст. Он делает ставку на сближение с Западом, в частности с США и Францией, чтобы сбалансировать зависимость от России, которая с 2020 года, по мнению Еревана, не оправдывает надежд в вопросе безопасности.

Оппозиция в Армении: критикует, но не предлагает

Армянская оппозиция, как парламентская, так и внепарламентская, крайне негативно относится к мирному процессу в текущем формате. Она отреагировала на Вашингтонский саммит и последующие дипломатические шаги с предсказуемым недовольством. Суть основных нареканий сводится к трем моментам. Во-первых, это сдача национальных интересов. Оппозиция обвиняет Пашиняна в «капитулянтстве» - как в вопросе Карабаха, так и в контексте Зангезурского коридора, якобы мирный процесс идет за счет уступок. Во-вторых, наличие «тайных договоренностей» и отсутствие прозрачности. Якобы Пашинян договаривается за спиной народа, многие процессы проходят без широкой общественной или парламентской дискуссии, что может говорить о тайных уступках. В-третьих, западный крен. Отказ от России и ставка на Запад воспринимаются как риск, прозападный курс Пашиняна представляется авантюрным и ведущим к полной изоляции от традиционного союзника - России. 

Однако оппозиция также сталкивается с проблемами легитимности. Многие ее представители ассоциируются с прежними преступными, коррумпированными властями, карабахским кланом и не пользуются доверием у населения. Поэтому, несмотря на острые заявления, потенциал оппозиции к реальному дестабилизирующему действию ограничен - по крайней мере в краткосрочной перспективе.

Протесты есть, но они разрозненны и массового народного движения против власти не происходит. Пашиняна не любят, но никто не предлагает ничего лучше.

Кто выигрывает от эскалации?

В краткосрочной перспективе - никто. Однако в средне- и долгосрочной перспективах картина вырисовывается в несколько ином виде. Азербайджан укрепляет свои позиции, осуществляя экономические и логистические проекты, встраивая себя в региональные цепочки поставок. Страна последовательно реализует стратегию экономического и геополитического усиления, продвигает транспортные коридоры и, главное, выступает инициатором конструктивных процессов.  

Турция усиливает присутствие на Южном Кавказе, используя экономику и безопасность как инструменты проекции силы, предлагая странам региона экономические возможности. 

Россия, несмотря на формальное присутствие, продолжает терять позиции, но сохраняет рычаги влияния, особенно через 102-ю базу, пограничные войска в Армении и прокси-силы.  

Запад получает окно возможностей для влияния на процессы на Южном Кавказе, но пока действует фрагментарно. Очевидно, что не может предложить четкой стратегии. 

При этом даже Иран начал говорить о логистике как об общем интересе. 

Армения же - между всеми этими игроками - остается без четкой позиции, пытается выстроить новую стратегию, не имея ни мощного союзника, ни общего плана, ни ресурса. 

Эпилог: риторика вместо стратегии

Жалоба Пашиняна на название коридора - это не просто придирка. Это симптом глубокой неопределенности, индикатор глубинного внутреннего конфликта: между необходимостью мира и страхом перед уступками, между ориентацией на Запад и рисками потери суверенитета, между внешним позиционированием и внутренним недовольством. Армения стоит перед необходимостью принять новую реальность. Но вместо этого - дипломатические уколы, попытки сохранить лицо и вечная игра «на нас давят».

Как выразился один из армянских политологов в интервью Azatutyun: «Народ хочет мира, но боится, что за ним последует капитуляция. Власть знает, что капитуляции не будет, но не может это внятно объяснить». 

Именно в этом главный парадокс сегодняшней Армении. Мирный процесс идет. Но каждый его шаг сопровождается новой волной напряжения. Как и сам Зангезурский коридор (или «дорога Трампа»), он тянется через «минное поле» страхов, недоверия и неосознанной ревности к соседу, который не жалуется, а строит.